Рассказ - "Железное
сердце" - Lion - 27.04.01 (16:20)
Железное сердце
« … После поломки системы теплового видения,
прибор
отключить и осторожно отвести
направляющий элемент за правую
наплечную броню. Ни в коем случае
не отсоединять его из основной сети …»
Из секретной инструкции
Он повернул голову и увидел несколько размытых красных
пятен в развалинах ближайшего здания. Новая система
тепловидения, была установлена недавно и часто давала
сбои. Несколько раз вспыхнув безумной радугой цветов на
дополнительном экране, система тепловидения
отключилась. Резким движением руки солдат отбросил в
сторону поломанный прибор, который крепился на голове и
дополнительный экран погас. Воин блеснув бездушными
глазами быстрым шагом пошел к зданию.
Падал снег и хороводы снежинок кружили подгоняемые
безумным ветром, заметая следы только что окончившегося
боя. Недалеко от обугленного танка, всего в нескольких
метрах от поникшей пушки лежало окровавленное тело в
черном комбинезоне. Снег неутомимо пытался засыпать
черную фигуру танкиста, но каждая из снежинок мгновенно
превращалась в крохотную алую капельку и бесследно
исчезала, не успев замерзнуть. Хороводы кроваво-красных
снежинок, подобно извержению миллионов маленьких
вулканов, бесчисленными вихрями танцевали над залитым
кровью искореженным дотом. Неожиданно наступившая
жуткая тишина нарушалась лишь зловещим завыванием ветра
в еще дымившемся поникшем стволе танка. Истошный плач
ветра то переходил на пронзительный свист, то
обрушивался громогласным гулом.
Наплечная броня некрона, как впрочем и все его тело,
покрылась тонким слоем льда. Шарниры суставов устало
повизгивали при ходьбе и его гаус-райфл светилась
смертельным зеленым светом. Роковой блеск металла
многократно усиливался наличием льда под ярким светом
дисков тройной луны. Ледяной воин подошел к зияющему
проему в стене. Отбросив в сторону ржавую арматуру от
просунулся в темный коридор ведущий внутрь здания. В
кромешной темноте устрашающе горели кроваво-красные
глаза и мерцал бледно-синий конус винтовки. Воин
прекрасно видел в темноте. Ни одна деталь коридора не
осталась без внимания. Вдоль стен стояли ржаво-белые
сетки кроватей, обломки столов и стульев. В конце
коридора виднелась большая черная бронированная дверь,
на которой висел истертый временем плакат. Когда-то
высококрасочный плакат потускнел от времени, и цвета с
трудом узнавались. На фоне красного круга был нарисован
седой бородатый человек в красно-белой одежде. В его
руке была бутылка с какой-то коричневой жидкостью.
Надпись внизу гласила «Always Coca-Cola». Какой-то
вандал дорисовал рожки и фингал под глазом у мужика на
плакате и написал громадными буквами снизу: «Жизнь
– Говно». Сверху над плакатом висела медная
круглая табличка с номером 38.
От удара железной руки дверь взвыла гулким эхом. За
дверью послышалось слабое шуршание и глаз мужика на
плакате замигал рассматривая железного исполина. Некрон
отступил на несколько шагов назад и энергетический
сгусток вырвался из его оружия. Железная дверь с диким
хрустом слетела с петель и пролетев несколько метров
назад придавила того кто несколько секунд назад стоял
за ней. Из-под искореженной двери выглядывали хрупкие
детские ножки в оранжевых пушистых тапочках, одетых на
босую ногу. Небольшая комната была опрятно убрана,
единственной мебелью были старая двухспальная кровать,
здоровенный перекошенный шкаф и маленький журнальный
столик на котором стоял старинный кассетный магнитофон
и фотография с серебренной рамке. Из магнитофона
доносился хрипловатый голос какого-то древнего
исполнителя.
На кровати сидела молодая женщина в белоснежной
кофточке и джинцах. В ее глазах уже показалась тень
смерти и отчаяние наполнила соленые слезы горя.
- Моя Кемми, любимая, маленькая Кемми. Зачем ты ее
убил? – тихим голосом сказала женщина и закрыв
руками лицо приготовилась к самому ужасному.
Некрон поднял свое оружие, его взгляд остановился на
фотографии в серебренной рамке, как вдруг маленький
экран тепловидения с правой стороны обзора, снова
заработал…
Как в страшном сне на экране возникали странные образы
и ведения.
. . . Молодой парень с раскошной черной шевелюрой и
прекрасная девушка шли по кромке купола на какой-то
прекрасной планете. Ее светло-русые волосы развивались
на ветру и жемчужный смех наполнял все вокруг. Она
называла парня Грэсс и стаи неведомых, ярко-красных
птиц пели фантастические трели высоко в небе над ними.
. .
. . . Парень у ворот военной базы, прощается с
грустной светло-русой девчонкой. Взвывают двигатели
«Химер» и он прокричав «Прощай» с ласганом в руках
прыгает в десантный отсек машины. . .
. . . Железные воины падают и снова встают. Небольшой
отряд отстреливается из последних сил. За ними дымится
обугленная «химера» и горит разрушенный город. Сгусток
зеленой энергии змеиным укусом впивается в грудь
черноволосому парню и тот падает без сознания. . .
. . . Очень белое помещение, под яркими прожекторами
лежит темноволосый мужчина. Миллионы поводков
подсоединены с его голове и телу. Ужасная машина в
щупальцах которой сверкают скальпель и пила. . .
. . . Горы трупов, океаны крови, и крик Некрон-Лорда «-
Зачистить этот город.! Убивать всех!»…
Некрон повернул голову к стоящему над журнальным
столиком зеркалу и среди паутины потрескавшегося стекла
вдруг ясно увидел свое отражение. На какие-то доли
секунд ему показалось что, на него стой стороны
зеркала, смотрит карими глазами темноволосый солдат
имперской гвардии – рядовой Гресс. Но мгновенье
прошло и мерцающие всплески красный глаз и серебренный
череп страшным роком навис над сознанием некрона. Он
повернулся к женщине и спросрежетал: - Ждейн. Но его
голос утонул в грохоте выстрела помпового ружья. Голова
разлетелась на маленькие кусочки и его металическое
тело с лязгом упало к ногам женщины. Через несколько
минут тело некрона испарилось ни оставив и следа.
Немного прейдя в себя женщина подошла к журнальному
столику и поправив растрепанные светло-русые волосы
взяла в руки фотографию в серебренной рамке. Она
поцеловала фотографию и прижав ее к груди прошептала:
«- Где же ты мой любимый, единственный Гресс».
Она протянула руку и увеличила громкость магнитофона.
Хриплый голос буквально рвал единственный динамик:
«Их голосам всегда сливаться в такт;
И душам их дано бродить в цветах;
И вечностью дышать в одно дыханье;
И встретится со вздохом на устах;
На хрупких переправах и мостах;
На узких перекрестках мирозданья. . .»