- 21.08.01 (21:53)
Не судите строго - первый блин-с... :-)))

ТРИ ЖИЗНИ ЗА ИМПЕРАТОРА.
Над бывшей окраиной промышленного городка стояла адская какофония. Резко и отрывисто стучали тяжелые болтеры, периодически через их мерную песню прорывался отрывистый крик командира или шипение ласгана. А поверх всего этого тяжелым покрывалом висел рев сотен и сотен моторов и глоток орочьей орды.
Для рядового Дора эта симфония битвы уже стала незаметной – он словно достиг того состояния деловитой отрешенности, которое так ценится инструкторами Гвардии. Осталось только две вещи: мокрый от пота окуляр прицела и застланное пылью ухабистое поле перед ним, по которому носились машины Зеленой Орды. Вот из-за завесы вынырнул кроваво-красный багги, разукрашенный человеческими костями и по косой траектории понесся к линии окопов, позволяя стрелку лишний раз выстрелить в их сторону. Дор плотнее припал к прицелу и как будто вплотную увидел орка, который, заливаясь неслышным хохотом, давил на гашетку трофейного ракетомета на турели. Дуло ракетомета было направлено точно на них, и по спине Дора пробежал холодок, однако Император был с ними – багги тряхнуло на выбоине и ракета ушла в испачканное разрывами и дымом небо. Орк разочарованно пнул турель и потянулся за другой ракетой. Дор задержал дыхание и нажал напряженным пальцем на спуск своего тяжелого болтера. Отдача знакомо рванула плечо, бортовая броня багги вспухла россыпью рваных пробоин, орк-стрелок повалился со своего места и исчез в пыли. Затем уродливый механизм занесло, он перевернулся пару раз и взорвался в полусотне метров от линии окопов. Не успел Дор перевести дыхание, как кто-то толкнул его в плечо. Он обернулся и увидел соседа по отделению, который нагнулся к его уху и крикнул:
- Сюда! Сюда!…

…- Деда! Деда!
Рихард Дор помотал головой, отгоняя сон. Его тряс за плечо маленький внук.
- Деда! Мама зовет есть!
- Иду-иду.
Дор протер глаза, чтобы окончательно проснуться. Так и есть – уснул прямо за своим рабочим столом. Наверное, разморило по жаре? Или, может быть, это и есть старость? Потянувшись, он привычно нашарил рукой выключатель сервопривода передвижного кресла и поковылял за маленьким внуком.

…Из доклада капитана Имперской Гвардии Перейна, 1567346.М40.
Утром наши позиции были атакованы силами орков, превосходящими в отношении примерно три к одному. Однако благодаря героическим усилиям 5й роты атаку удалось отбить. Потери – личного состава 67%, техники и снаряжения – 43%.
Особенно необходимо отметить четкие и умелые действия экипажа орудия «Василиск», попадание которого уничтожило боевой экипаж босса атаковавших орков, и рядового Рихарда Дора из 1го отделения, который подбил 3 боевых машины противника и продолжал сражаться, даже получив тяжелое ранение. Предлагаю представить их к награде.

Резюме Имперского Комиссариата.
Экипаж орудия «Василиск» наградить Имперским Орлом на лобовую броню. Рядовому Дору присвоить звание сержанта и комиссовать по состоянию здоровья с обеспечением полета до планеты проживания и назначением пенсии по инвалидности.

Обед семьи Доров протекал в привычной легкой суете. Как всегда что-то щебетали девочки-близняшки, мельтешила невестка, обнося едой немалую семью. Рихард привычно сосредоточился на поглощении соевой похлебки, почти не вслушиваясь в разговоры за столом. Среди общего беззаботного щебетания его слух выловил фразу, которая заставила его застыть. Фразу произнес его старший внук, 16летний обормот Ганс: «И вот когда я поступлю в академию…». С каменным лицом Рихард Дор отодвинул тарелку. Его поведение заметили сначала сидевшие рядом, потом и все остальные – и вот уже все замолчали, в непонимании глядя на главу семьи.
- Гансик, про какую академию ты говоришь?
- Дедушка, у нас на планете только одна академия…
- Твой дед уже стар, но в маразм впадать ему пока рановато. Ты ведь говоришь про академию водителей Имперской Гвардии?
- Да. Я говорил со школьным комиссаром – он обещал дать рекомендацию и сказал, что с моим вторым местом на соревнованиях по вождению тяжелого трактора мне будет легко поступить. А там…
Негнущимися пальцами Рихард нашарил выключатель кресла и оно неуклюже зашагало назад – разворот на месте не предусматривался конструкцией. В полном молчании сержант Имперской Гвардии в отставке поковылял за дом, к своему рабочему месту.

…Уважаемый Рихард Дор. Имперский Комиссариат сообщает, что ваш сын, Отто Дор, геройски погиб в бою с превосходящими силами повстанцев в составе имперского гарнизона на Аргуле V. Тело Вашего сына подверглось аннигиляции в ходе гибели его боевой машины и похоронам не подлежит. Личные вещи будут высланы Вам с ближайшим почтовым рейсом.
Ваш сын жил и умер героем. Империя его не забудет.
1998365.М40

…Когда сын пришел к нему, Рихард Дор работал на своем месте в саду (после ухода из армии он занялся починкой мелкой техники, которую к нему по старой памяти тащили фермеры со всей округи). Выслушав внимательно речь (наверняка заранее подготовленную и пару раз прорепетированную в мыслях), Рихард отложил плазменный резак и повернулся к сыну.
- Отто, посмотри на меня, - и он указал на короткие обрубки ног, помещенные в захватах передвижного кресла. – Неужели ты хочешь такой судьбы?
- Па, не надо меня пугать. Я прекрасно знаю, на что иду. Просто – это для меня важно. Я – гражданин Империи, и у меня есть долг. И я хочу его выполнить. Как ты.
Рихард протянул свои руки и обнял наклонившегося к нему сына.
- Если это важно для тебя – я не могу и не буду тебя принуждать. И я буду молиться Императору, чтобы ты вернулся целый и в порядке.

…Староста поселка нес всякую малозначительную ерунду, долго мялся и все не мог решится сказать что-то важное – это было заметно по его тщательно скрываемому серьезно-виноватому виду. Наконец он все-таки собрался с духом.
- Слушай, Рик, тут такое дело…
- Может ты скажешь все по существу, сразу и без экивоков? – не то чтобы Дор плохо относился к старосте, но этот странный разговор подточил его терпение.
- Завтра твой сын летит воевать. Тут прошел слушок, что Марта… Короче, ты не мог бы уехать с ним пораньше? Так, по-тихой.
- И не дать матери с ним попрощаться?
- Рихард, я к тебе очень хорошо отношусь и только потому пришел к тебе с этим. Тут вовлечены… тебе же и ему будет лучше. Поверь.

В середине дня Рихард подошел к сыну.
- Ну что, будущий герой, - он постарался, чтобы тон был как можно более веселым, - поехали, прокати перед отъездом последний разок старого отца.
Отто втащил кресло на шагающую машину (переделка древней модели «Стража», снятой с вооружения), сам сел за управление и поехали прочь от дома. Так они и проездили по полям до самого отъезда: Рихард нес всякую ерунду о времени своей службы, пытаясь показать, что дает сыну последние наставления и советы, а на деле судорожно пытаясь не дать ему вставить вопрос: «Отец, к чему все это? Что случилось?» Впрочем, Отто так и не задал этого вопроса. Потом он сошел в космопорте, а Рихард подтащил себя к рычагам водителя и поехал домой. Родная ферма встретила его незнакомым молчанием – дети были заперты в своих комнатах, а заплаканная невестка сидела за столом и смотрела в никуда…
…Они вошли через каких-то полчаса после отъезда мужчин. Незнакомый комиссар и трое солдат. Один из них – самый пожилой – украдкой сказал невестке запереть детей. После этого Марте Дор было зачитано обвинение в антиимперской деятельности и предложено пойти с ними. Она не кричала, не оправдывалась, подобно многим таким же обреченным, - только спросила твердо: «Я не увижу своего сына?». Молчание было ей ответом и тогда она сама накинула плащ и последовала к выходу, комиссар и солдаты ушли следом. И только тогда невестка дала выход своим эмоциям, впав в истерику. А сейчас она просто бессильно сидела и изредка всхлипывала…
…Когда Отто сказал за семейным ужином о своих намерениях (после разговора с отцом), Марта встала из-за стола и сказала: «Мой муж стал калекой на этой глупой войне. Я не хочу такой же судьбы для своего сына», после чего ушла и эта тема никогда более не поднималась вслух. Рихард так и не узнал, как эта единственная фраза дошла до ушей Комиссариата…

Рихард Дор покончил с собой через два дня после отъезда внука. Он приставил плазменный резак к голове и включил его. На столе он оставил записку: «Пусть Император смилуется над моей душой». Ганс Дор погиб через полгода, когда их транспортный корабль был атакован и взорван пиратами-эльдарами во время перевозки подразделений Имперской Гвардии к новому месту службы.